Роман с Алексеем был быстрым и бурным, как горная река. Несколько дней провожаний взглядом, пара поцелуев, и вот уже парочка оказалась у Марины дома с бутылкой вина. Что было дальше рассказывать, я думаю, не надо.
Вступив в необременительные отношения, пара не слишком задумывалась о предохранении. Алексею тогда не было и 20, а Марина, у которой в её 34 уже начинали тикать «часики», в глубине души была и не против ребенка, пусть даже на фоне неустроенной личной жизни. Все вокруг говорили про заек и лужайки, и счастье материнства, и будущая жизнь с малышом, если что, представлялась ей почему-то легкой и безоблачной.
Нужно ли говорить, что природа взяла свое, и через некоторое время Марина почувствовала странную тошноту, которой с ней раньше не случалось. После того, как её организм 6 раз за два дня вывернул себя наизнанку, пошла делать тест на беременность. Тот показывал две полоски. Алексею сообщила об этом спокойно, и без особых надежд. 19-летний пацан предсказуемо слился. Марина же начала спокойно готовиться к родам.
Надо ли говорить, что ожидания её на счет безоблачного материнства не оправдались? Было не просто трудно, а очень трудно, несмотря на поддержку матери и родных. Когда ребенку было примерно три года, денег не стало совсем. Возникла мысль – может быть, отец уже повзрослел, одумался? Ситуация была реально страшная, не до гордости уже.
Марина дрожащей рукой набрала номер. Теперь он принадлежал совершенно другому человеку. Оставалась последняя надежда. Марина, волнуясь, выехала по врезавшемуся в память адресу. Алексея дома не было. Открыла его мать.
- Ты же знала, что Леша непостоянный? – поджав губы, спросила она. Причем, не в литературных выражениях, а самых что ни на есть просторечных и оскорбительных. – Вот и иди отсюда. У него, наверное, сто таких. Топай-топай.
Униженная, оплеванная Марина, повесив голову, поплелась домой. Надежды не было. Она просто шла по улице теплым осенним днем, и рыдала. От унижения, от бессилия, и главное – от незнания, что делать дальше.
К счастью, в ситуацию вмешалась, пожалуй, сама судьба. Ей помогли, причем, совсем чужие люди. Просто так помогли, без условий и требований возврата. Просто потому, что могли. Такое случается. И постепенно, постепенно жизнь наладилась. Прошло 8 лет.
И вот уже довольно успешной, нашедшей свое место в этом мире Марине пришло сообщение в контакте. Догадайтесь, кто ей писал? Правильно, повзрослевший, раскаявшийся и желающий немедленно видеть своего ребенка Алексей.
Марина чуть дар речи не потеряла. Что ей делать с этим неожиданно появившимся папашей? Что говорить ребенку, который с детства рос в определенной легенде, и теперь появление отца станет для него совершенной неожиданностью. Или просто послать Алексея к черту, как он её когда-то? Марина не знала ответа на этот вопрос. А Алексей напирал на неё не по-детски. Теперь, на пороге замаячившего среднего возраста, ему хотелось быть отцом готового, подращенного ребенка. Любой, пусть даже ценой психического здоровья этого ребенка, ценой.
Сейчас много говорят о репродуктивных правах мужчин. Мол, вопросы аборта и беременности нужно решать вместе. У мужчины должно быть право голоса. Почему он не может влиять на то, родится его ребенок, или нет? Почему при разводе дети в большинстве своем остаются с мамами? И так далее.
Вопрос это, конечно, дискуссионный. Можно, с одной стороны, сказать, что оба, и мать, и отец, внесли вклад в зачатие, рождение и воспитание ребенка. А можно посчитать этот вклад количественно. Иногда бывает так, что от мужчины требуется пара движений и столовая ложка физиологической жидкости. А от женщины – годы терпения и труда…
Кому же тогда справедливее иметь больше прав в общении с ребенком? Вопрос, как всегда, остается без ответов.
