– … От дочери я такого точно не ожидала! – чуть не плачет сорокапятилетняя Маргарита. – Вчера я ей опять звонила, пыталась поговорить. Донести до нее, что она на эту трешку никаких прав не имеет! По крайней мере, моральных! Это моя квартира!.. Я – единственная наследница моей матери, и причем тут Полинка, вообще не понимаю!
– Рита, ну это было решение матери – она оставила квартиру не тебе. Наследница не ты, а твоя дочь, она имеет все права, ты же сама прекрасно все понимаешь...
– Я не понимаю! – твердит Маргарита. – Что у матери было в голове? Оставить восемнадцатилетнему ребенку трешку на Университете, зачем?.. Мне, своей родной дочери, ничем в жизни не помогла. Мы с мужем ипотеку полжизни платили! А мать жила одна в трехкомнатной сталинке… Мы ни слова ей не говорили, не просили ни о чем. Помогали, ухаживали до самого конца. А она завещание оформила на внучку! Нет, ну каково?
Полине, дочери Маргариты, уже почти девятнадцать, она всегда была пай-девочкой, тихим, послушным ребенком, очень удобным в обращении, не доставлявшим родителям никаких проблем. Ни тебе гуляний до утра, ни проблем с противоположным полом – спокойный, адекватный ребенок, мамина радость и папина гордость.
Полина хорошо училась в школе, сама поступила на бюджет. Тем не менее до последнего времени жила с родителями и на полном их обеспечении. Немного подрабатывала на свои хотелки, но о серьезных заработках пока речь не шла – учеба на дневном отделении отнимала слишком много времени. Да Маргарите и в голову не приходило требовать, чтобы дочь вносила лепту в семейный бюджет. Пока девочка учится – имеет право не работать, считала Маргарита.
Однако недавно все у них встало с ног на голову.
У Маргариты несколько месяцев назад умерла мать. Отношения с ней не были особо близкими, тем не менее, Маргарита была единственной дочерью, и обязанности свои выполнила в полной мере. В последние полгода жизни мать сильно болела, и всем в связи с этим пришлось непросто. Маргарита бегала по больницам, договаривалась с врачами, дежурила у постели и добросовестно делала все необходимое, чтобы как-то облегчить состояние больной.
Лечение, к сожалению, успехом не увенчалось. А через некоторое время после похорон Маргарита полезла в бумаги и обнаружила, что мать, оказывается, оформила завещание – на внучку. И теперь шикарная квартира – трешка-сталинка в престижном районе Москвы – по закону будет принадлежать восемнадцатилетней Полине…
Мать Маргариты всегда была себе на уме: очень упрямая, бескомпромиссная, с тяжелым характером, не особо разбирающаяся в современных реалиях. Она всегда считала, что у дочери с мужем квартира есть. То, что квартира эта ипотечная, и за нее приходится отдавать каждый месяц кругленькую сумму, словно бы ускользало от ее сознания, хотя объясняли много раз.
– Я не понимаю, зачем вы такую дрянную квартиру взяли! – несколько раз в свое время выговаривала Маргарите мать. – Надо было выбирать побольше. И поближе к метро. А район какой нашли! Неужели не было ничего получше?
И ведь не объяснишь, что «взяли» то, что могли себе на тот момент позволить. Не самое лучшее и крутое, да – потому что сами, без помощи, с нуля.
Да, что там говорить, Маргарита ждала наследства. Может, это и некрасиво, и неправильно, но уж как есть. Мысли были продать материну квартиру, добить свою ипотеку, на остаток купить две добротные однушки и сдавать их в аренду. И наконец-то вздохнуть с облегчением. В отпуск съездить, может быть – стыдно сказать, в свои сорок пять за границей ни разу не были. Одеться-обуться, дочери помочь…
В том, что квартира достанется ей, Маргарита ни минуты не сомневалась. Наследников кроме нее у матери не было. А теперь – вот такой поворот…
– Я была уверена, что дочь откажется от наследства в мою пользу. Но нет! Она и не думает! Твердит одно – бабушка, мол, оставила квартиру мне! Я ей говорю – мало ли, что там в завещании написано! Бабушка была не в себе! Ты, говорю, должна сходить со мной и подписать документы. А она вообще разговаривать не хочет, трубку бросает… Из дома ушла, пошла вразнос! Мы с отцом, получается, воспитали стерву какую-то меркантильную. Где ошиблись, в чем?..
Восемнадцатилетняя Полина действительно поступает отвратительно, как считаете? Ругаться с матерью из-за квартиры, на которую у той гораздо больше моральных прав – это неправильно. Тем более, родители у Полины неплохие. Воспитывали, заботились, делали все, что могли…
А может, права Полина, пусть забирает свое, раз бабушка так решила?
Что думаете?
